Возможно, это самая точная хроника жизни блокадного Ленинграда. Даты, имена, фамилии, адреса, эпикризы. 140 медицинских журналов были обнаружены среди перекрытий во время ремонта в здании на Малой Садовой, 1. Там и в годы вражеской осады находилась станция скорой помощи. Кроме них, словно дневник, еще один том записей Ольги Пето. Все это легло в основу нескольких документальных фильмов современников.

«Там они, например, пишут: «Ослабление сердечной деятельности, три дня назад потерял карточки». Для них это было важно. Мы смотрим по официальным записям. Они понимают, сколько суток человек не ел вообще. Два основных лекарства — это морфий и камфора, это успокаивающее, обезболивающее. А еще горячая вода, чтобы согреться», — рассказала режиссер, автор проекта Екатерина Додина.

Ольга Пето записала не только очевидное. В дневнике реплики пациентов, водителей и врачей. О суровых условиях и говорить не приходится. Изможденные врачи работали по 25 круглосуточных смен в месяц. Замены им не было.

«Врачи, медсестры, шоферы скорой помощи все равно продолжали свою работу под снарядами, бомбами. Около 45% лечебных учреждений города в период с начала войны до начала 1944 были повреждены в результате бомбовых ударов», — отметил председатель комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга Дмитрий Лисовец.

К сентябрю 1941 в Ленинграде 62 дежурные машины. С дефицитом топлива их количество стремительно уменьшается. К 18 декабря остается всего шесть. Это не работа — это подвиг, но разве о нем тогда думали медики?

«Интереснейший проект, которым мы занимаемся уже многие годы, называется «Ленинград, мы помним!». Исследуя жизнь нашего города в годы блокады, в годы войны, мы, конечно, не можем и никогда не оставим в стороне историю нашей ленинградской медицины», — подчеркнула директор Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда Елена Лезик.

Добровольцем-санитаром в блокаду трудился и главный герой выставки «Шаг в бессмертие». На стенах работы художника Владимира Старова. Художник-фронтовик был станковым графиком, работал в эстампе, выпускал линогравюры и литографии. И в этом антураже уж совсем необычно видеть его акварельные работы.

«Старов считался выдающимся акварелистом второй половины 20 века. У него совершенно изумительные акварели», — отметила главный хранитель музея обороны блокады Ленинграда Елена Харлашова.

В работах его нет натуралистических подробностей, но есть общее ощущение трагедии войны: последние минуты жизни советского воина, прощание матери с сыном, разрушенные города. Он видел все это своими глазами. По окончании 10 класса художник ушел на фронт.

«Его деятельность в годы войны и то, что он был помощником командира взвода разведки. Он в принципе мог получить офицерское звание. Но он принципиально этого не хотел. Он считал, что он прошел войну, как солдат», — добавила Елена Харлашова.

В 1949 Старов возвращается в Ленинград и с отличием оканчивает Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина. Его работы уникальны, потому что те, кто прошел войну, обычно не обращались в своем творчестве к этой теме. Старов — исключение. Многие картины он написал через несколько десятилетий после.

Источник: topspb.tv